|
Perfekta
|
| |
Сообщение: 549
Настроение: Считаю минутки...
Вступил в Клуб: 24.11.08
|
|
Отправлено: 26.12.08 16:12. Заголовок: Чудо Света Синоптики..
Чудо Света
Синоптики обманывали, обещая Ханты-Мансийску около нуля на ближайшие три ноябрьских дня. Командир экипажа рейсового «Боинга» после приземления объявил «час ночи» и «минус семь за бортом». «Днем должно быть теплее», – вслух рассуждали мы, садясь в натопленное такси, но ошибались.
***
Утро затянуло небо серыми облаками – к десятиградусному морозу добавился колючий ветер и мелкий снег. И только в местном Центре лыжного спорта радовались этому обстоятельству. Всю предыдущую неделю держалась плюсовая температура, и трасса, ради которой в ноябре в Ханты приезжают биатлонисты сборной России и не только они, буквально таяла на глазах. Зато сегодня с раннего утра на стадионе заработали снежные пушки, а к обеду КАМАЗы уже подвозили шапки снега к трассе, чтобы вечером ратраки разровняли его по дистанции. Днем же здесь и без машин тесно. С восьми утра в горку ползут биатлонисты – взрослые, юные и совсем дети.
– В ноябре у нас аншлаг, – объясняет Александр Власов, директор детско-юношеской спортивной школы по биатлону, квартирующей в здании лыжного центра. – Здесь тренируются национальная команда и сборная округа. Им, конечно, приоритет, а потом уже остальные. Приходится детишкам подстраиваться. До десяти поскоблились, как говорится, потом после часа снова можно на лыжах выходить. То же самое и со стрельбищем.
Обучать биатлону в Ханты-Мансийске придумали в конце 1970-х. Уговорили власть отдать под стрельбище, а не под строительство коттеджей заброшенный песчаный карьер
– Сколько детей занимается в школе?
– Если считать оздоровительные группы, 240 человек. Мы принимаем с девяти лет и ведем до юношеского возраста.
– В девять лет дети сразу биатлоном начинают заниматься?
– Сначала мы их на лыжи ставим, а стрелять они начинают с 10. И поначалу из пневматических винтовок с 10 метров, в тире.
– Много времени уделяется стрельбе?
– В группе начальной подготовки – два академических часа в неделю, а у детей постарше – девять часов, почти половина общего тренировочного времени. И это не мы сами придумываем. В биатлоне, как и в географии или истории, есть федеральные программы обучения. И мы им обязаны следовать. Мы же не самодеятельный коллектив, а официальное учебное учреждение – детско-юношеская спортивная школа.
Обучать биатлону в Ханты-Мансийске придумали в конце 70-х. Учитель физкультуры Александр Власов и завершивший карьеру лыжник Валерий Захаров (теперь – главный тренер сборной округа) решили развивать перспективный вид спорта – биатлон. Уговорили власти отдать под стрельбище, а не под строительство коттеджей заброшенный песчаный карьер, сложили из бруса домик, чтобы было где руки погреть и перезарядить обойму, и в 1982-м набрали биатлонную секцию.
– У нас уже в декабре 83-го первый мастер спорта был, – с гордостью вспоминает Власов. – Потом тяжкие 90-е. У профсоюзов, которые нас содержали, денег не стало. По стране сотнями спортшколы закрывались. Пошли к губернатору за помощью. Он не отказал, так что с 1992 года нас окружной бюджет финансирует. Сам город Ханты-Мансийск ведь тоже на дотации. Здесь же не добывается ничего – только администрация сидит.
«Город Ханты-Мансийск находится на дотации. Здесь же не добывается ничего – только администрация сидит»
– Но с администрацией вам повезло – в 90-е не везде деньги водились.
– Александр Филипенко, наш губернатор, биатлоном загорелся. Школа за четыре года семь филиалов открыла в области – 2000 занимающихся. Тренеры регулярно собирались, общались. На соревнования выезжали за рубеж. В 1993-м, к примеру, наш регион Россию на юношеской олимпиаде представлял. Денег на сборную не было, а Филипенко нашел. Тогда, помню, казус случился. Мы только в Москве, по дороге в Италию, выяснили, что вместо мелкокалиберных будут использоваться пневматические винтовки. А мы их с собой не взяли. Пришлось выкручиваться. С нами тогда Альбина Ахатова ездила. Так я выменял винтовку на бутылку водки, чтобы она пробежать смогла. И Альбина четвертой стала. Да у нас вообще результаты всегда были отличные. Семь раз первенство России выигрывали, наш Андрей Дубасов дважды чемпионом мира среди юношей становился, а Виктор Гайн все дистанции на юношеском первенстве Европы выиграл.
– Гайн? Впервые слышу эту фамилию. Это когда было?
– В 1998-м.
– А где он сейчас?
– Закончил карьеру. Работает где-то в городе.
– Почему так получилось? Травма?
– Нет, со здоровьем у него порядок. Просто переход из юниоров во взрослый спорт – очень сложный период, не всем дается. Нужна хотя бы пара лет, чтобы организм адаптировался к нагрузкам. То есть, во-первых, юниор должен сжать зубы и терпеть. А во-вторых, нужны деньги, чтобы его содержать. И не просто стипендию платить, а вывозить на сборы и так далее. В общем, вкладываться в него нужно, даже если он результатов в данный момент не показывает, на будущее. А денег на это, как правило, нет.
«Годовой бюджет школы – 21 миллион рублей. Это же копейки, учитывая 200 с лишним детей, 12 тренеров, врача, экипировку, оружие, патроны, сборы и прочее»
– Даже в Хантах?
– Это в 90-е у нас все было. Тогда другие ездили по сборам с плитой и тушенкой, а теперь нам впору этим заниматься. Расценки, по которым мы живем, уже сильно устарели. У нас, например, до сих пор в бюджете 200 руб. на питание спортсмена в сутки выделяется, когда в других регионах давно по 400–500. На проживание у нас 500, а у остальных – 1000–1500. Мне надо детей летом обязательно на сбор вывезти (у нас тут гнус, мошка такая, – невозможно тренироваться), а у меня на это денег нет. Приходится сокращать расходы на инвентарь и отдавать эти деньги на подготовку. Хорошо еще, что многие родители сами могут купить ребенку хорошие лыжи и ботинки.
– И какой сейчас годовой бюджет у школы?
– 21 млн руб. Это же копейки, учитывая 200 с лишним детей, 12 тренеров, врача, экипировку, оружие, патроны, питание, сборы и прочее. Правда, на 2009-й бюджет вроде поперспективнее.
– Проблемы понятны, но Слепцову же удалось до взрослого уровня довести. Она в 21 уже этапы Кубка мира выигрывала.
– Так мы ее только на третий юниорский год отпустили из школы. Берегли, следили за нагрузкой. Приболела, недовосстановилась – никаких стартов. Попробуем и дальше так делать, если позволят. Обычно ведь никто ждать не хочет.
– Кто следующий после Слепцовой?
– Девочек таких пока нет. Сильные близняшки Бесчастных 1990 года, но они из лыж перешли недавно. А из мальчиков – Иванов 91 года – первый номер среди юношей. Надеемся на него… – Александр Иванович вздыхает и предлагает выпить чаю с медом. – У нас одна девочка с Алтая занимается. Ее мама привезла.
***
На горячий чай нас долго уговаривать не надо. В кабинете, конечно, тепло, но скоро выходить на морозную улицу, чтобы прогуляться с лучшей выпускницей школы Светланой Слепцовой по ее родному городу. Но, оказывается, гулять особо не придется – Света подруливает к стадиону на новенькой серебристой «Мазде CX7» и готова провести автоэкскурсию.
Правда, начинаем все же пешком. Спускаемся по трибунам к стрельбищу. Там идет тренировка. С нами, а точнее, со Светой здороваются все тренеры, а подъезжающие на рубеж юные биатлонисты – все в одинаковых жилетках поверх разноцветных лыжных комбинезонов – смущенно отводят глаза. У 17-го коврика Слепцова останавливается:
– Мой счастливый номер. Если есть возможность, стараюсь стрелять с него.
Слепцова: «Когда я начинала заниматься, школа располагалась в детском саду «Чебурашка». Там были тренерские, оружейная, а на том месте, где сейчас временные трибуны стоят, у нас был дом – база, можно сказать»
Возвращаясь к машине, Света вспоминает, как в прошлом году полтора часа не могла выйти со стадиона – у пресс-центра собралась толпа болельщиков.
– А ты помнишь время, когда ни стадиона, ни пресс-центра еще не было?
– Конечно. Когда я начинала заниматься, школа располагалась в детском саду «Чебурашка», он тут неподалеку. Там были тренерские, оружейная, а на том месте, где сейчас временные трибуны стоят, у нас был дом – база, можно сказать. Только года через три-четыре построили стадион.
Света садится за руль и вслух раздумывает, что бы нам в городе показать. От лыжного центра до любой достопримечательности – пять-семь минут спокойной езды. Слепцова рулит уверенно, но аккуратно – у нее пока нет прав, поэтому привлекать внимание людей в форме не рискует. Комментирует мелкие дорожные происшествия вроде вынырнувшей ниоткуда и едва не попавшей под колеса соседней машины бабушки, радуется, что умудрилась так вовремя и без очереди – потому что узнали – поставить зимнюю резину, и рассказывает про город.
– Ханты-Мансийск очень сильно вырос за последние годы. Какой был и какой стал – две большие разницы. Раньше он был старый. – Для убедительности Света вспоминает, как когда-то старшеклассники ее школы, где обваливались потолки, выходили на улицу с плакатами, требуя построить новое здание. – Скромный, тусклый, серый город. Ничего особенного, ничего яркого. А сейчас и кинотеатр есть, и концертный зал, и гостиницы. Кафе, рестораны. В Москве к этому привыкли давно, а для маленького города это все в новинку. Людей стало больше. Архитектура изменилась. И это все из-за биатлона.
– Ты так думаешь?
– Биатлон, можно сказать, наша главная достопримечательность. Все приезжают и первым делом про него спрашивают. «А правда, что у вас трасса летом подогревается?» Или вот в Турции меня спросили, бывают ли у нас дни, когда есть солнце. Нам, дескать, сказали, что у вас всегда темно.
Слепцова: «Биатлон, можно сказать, наша главная достопримечательность. Все приезжают и первым делом про него спрашивают»
Мы неспешно объезжаем невысокие (выше пяти этажей до недавнего времени в городе строить не разрешалось) здания из зеркального стекла и бетона – концертный зал с афишей джазового фестиваля, торговый центр «Гостиный двор» с фресками на фасаде, библиотеку, Югорский университет, где Света в июне защитила диплом, церковь на холме. Останавливаемся у небольшого парка. В глубине аллеи фонтан со скульптурной композицией на зоологическую тему – лоси, медведи, журавли и прочие представители местной фауны. На голову какого-то животного карабкается малыш в ярко-рыжем комбинезоне. Рядом бабушка – расставила пошире руки для подстраховки. Свету она, кажется, узнала и шепчет что-то назидательное ребенку.
– Этот парк к саммиту сделали, – рассказывает Слепцова. – Тут вообще такое творилось! Все старые дома в центре снесли. Все покрасили, вплоть до бордюров. Еще чуть-чуть – и людей бы стали перекрашивать. Снайперы на крышах, милиция через каждые 10 метров, тонированные машины в город не пускают. Мы тоже пострадали – оружие на неделю опечатали, мы тренироваться не могли.
В черно-белом от снега и берез парке безлюдно и красиво, но долго гулять не получается – Света тоже не одета под 10-градусный мороз. Продолжаем разговор в машине:
– Сейчас еще не холодно. Бывает и минус 54. Тогда город вымирает. Ни машин, ни людей. Просто в Европе привыкаешь к другой погоде. Максимум, что там может понадобиться, это куртка-пуховик. А когда приезжаю в Ханты, сразу вспоминаю, что такое настоящая зима. Вот сегодня хочу с мамой поехать шубу себе посмотреть. К нам, вроде, ярмарка меха какая-то приехала.
– А во время гонок не мерзнешь? Кажется, что у вас такие тонкие комбинезоны…
– Ну мы термобелье под них надеваем, хотя оно не всегда спасает. А руки, к примеру, у меня мерзнут, что бы я на них ни надела.
Слепцова: «Меня еще родители в музыкальную школу хотели отдать. А биатлоном я загорелась, потому что пообещали стрелять»
– Надо было выбрать какой-нибудь «комнатный» вид спорта. Ты же занималась боксом, карате, танцами даже – почему вдруг на биатлон переключилась?
– Меня еще родители в музыкальную школу хотели отдать. А биатлоном я загорелась, потому что пообещали стрелять. Да и поначалу на лыжах не особо гоняли. Так, с горок катались. Дети же. Третий класс. У меня сейчас племянница в третьем классе и тоже хочет лыжами заниматься. Я на нее смотрю и думаю: блин, не ходи никуда!
– Почему? Ты разве жалеешь?
– Совсем нет. Но я же вижу, что она неспортивный ребенок. Она у нас поет, танцует, стихи читает, в шахматы играет. Настоящая умница. Я же, признаюсь, в школе плохо училась, а когда тренировки серьезные начались, уставать стала очень и уроки вообще забросила. Меня даже из школы выгоняли. Но что поделаешь? Спорт тяжело совмещать с учебой. Зато теперь учителей из своей школы встречаю, и они гордятся, что я у них училась, – Света поглядывает на часы. Она бы и рада поболтать, но Ханты-Мансийск живет коротким днем, а ей еще много нужно успеть. Приходится прощаться.
***
На часах только половина пятого, а город стремительно погружается в ночь. Это время суток – лучшее для для съемок Ханты-Мансийска, особенно зимой. Темнота бережно драпирует аккуратную, но скучную архитектуру малоэтажных новостроек, а разноцветные гирлянды и стройные фонари грамотно подсвечивают изящно укутанный снегом город. На биатлонном стадионе тоже продуманное освещение. Тренироваться можно хоть круглые сутки.
– Это еще не на полную мощность прожектора работают, – мое простодушное восхищение явно радует тренеров, стоящих на обочине.Рядом к дереву прибито объявление: «В грязной обуви по трассе (снегу) не ходить!!!» – Когда соревнования проходят, тут светло как днем, а с другого конца города кажется, что где-то в тайге НЛО приземлилось – такой яркий сноп белого света в небо бьет.
Не прерывая разговор, тренеры успевают разглядеть в веренице лыжников своих учеников и что-то им подсказать. У каждого в группе по 13–15 человек. И бесполезно расспрашивать, кто из них через 5–10 лет станет чемпионом:
– Да кто угодно, – говорит один и указывает на мальчика, кажется, в красном лыжном костюме. – Вот этот, например, Европу выиграл.
– Не угадаешь, – повторяет другой и машет рукой вслед девочке, которая стала четвертой на чемпионате России в своем возрасте.
В меню преобладают картошка и курица. На десерт – по пачке печенья «Юбилейное». Но ценнее всего половник горячего сладкого чая и подносы граненых стаканов
– А почему успешные юниоры так редко становятся взрослыми чемпионами? – Вопрос встречают грустной усмешкой на покрасневших от мороза лицах.
– Потому что биатлонисты раскрываются позднее, чем заканчивается юниорский возраст. Такой вид спорта. Циклический, тяжелый. Что им делать, когда они уже не юниоры, но еще и не взрослые по сути спортсмены? К тому же в России особенно тяжело пробиваться. Вот была у нас Даша Домрачева, Светы Слепцовой подруга – вместе тренировались. Уехала в Белоруссию – там проще. Восемь человек тренируются, шесть в сборную попадают. Домрачева теперь чемпионка Европы, серебряный призер чемпионата мира, а вот смогла бы она этого добиться в России – вопрос.
Мороз торопит – долго по такой погоде не побегаешь, и вскоре тренеры, а вслед за ними и ребята появляются в школьной столовой, воскрешающей в голове воспоминания советского детства. Многосоставная смесь пищевых запахов, полные поварихи в белых колпаках на раздаче и подносы граненых стаканов. В меню преобладают картошка и курица. На десерт – по пачке печенья «Юбилейное». Но ценнее всего половник горячего сладкого чая из огромной кастрюли с добавлением тонкой стружки лимона. Чтобы получить ужин, спортсмены называют фамилию тренера. За процессом следит ярко накрашенная женщина в больших очках – похоже, заведующая – и время от времени громко командует:
– Четверке из арчери-биатлона сырники, как обычно.
Юные спортсмены едят быстро и почти бесшумно, а тренеры обсуждают выпавший сегодня снег – это, пожалуй, главная новость дня. Теперь трассу можно будет использовать по всей длине, места хватит и детям, и сборникам.
– Если б я знал, что такая погода наладится, – сокрушается следующим утром тренер Валерий Захаров, отправляясь с ханты-мансийской командой на сбор в Финляндию, – я бы никуда не поехал. Может, и тесновато, зато дома.
|
ну ты даёшь 
Это аватарка, взяла у одного парня с форума s-s.ru
...Классная красивая фота... 
ой просто нет слов 
- участник сейчас в Клубе
- участник вне Клуба