Ловите очередной подарочек от Волка! 
А все так удачно складывалось… - Нас не уважают, сказал Амбарто.
- Ни капельки, - согласился Дириэль.
- Никто не уважает.
- Угу.
Их щенок, уже крупный, но еще с полувисячими ушами, глубоко вздохнул в знак сочувствия.
Близнецы сидели на большом валуне, подстелив под себя куртки. Устроились они на южном склоне холма, так что свет далекой Лаурэлин их хорошо согревал, а кустарник за спиной защищал от холодного ветра.
- А что мы такого сделали?
Они действительно не сделали ничего плохого.
Ну, подумали, что в установке синтеза, который запустил Куруфинвэ, маловато индикатора. И подлили. Откуда им знать, что в этом процессе любая органика станет катализатором? Фш-ш-ш, пум-м, плюмм… Вся лаборатория в мерзкой зеленой пене, дефлегматор хрястнулся в потолок, остальное едва потушили. Но ведь потушили же!
А противный Куруфинвэ вместо «спасиба» вытащил за дверь за воротники, да еще и коленом поддал ускорения.
Решили, что серебристый черноспинный Хуан раскрашен слишком контрастно и будет заметен на снегу. Ну, гидропиритом превратили его вороненый чепрак в набор черных и серых пятен. Честное слово, Хуан не возражал против перекрашивания! Даже доволен был, что его так долго гладили и чесали.
А Турко взбесился, будто его самого перекрасили в серо-буро-малиновый с проседью. Пытался поймать и привязать к воротам. Едва успели удрать за стены. Вслед услыхали обещание самих остричь и посадить на макушки по чертополошине. Может и посадить, Тиелко – он такой…
Ну, решили научить петуха играть на арфе. Положили арфу на пол, насыпали под струны пшена и посадили петуха. Ведь играл же! Скреб лапами, выдавая такие аккорды! Со смеху умереть! И в самый разгар веселья ввалился Кано. Мгновенно определил, что именно эту арфу он долго настраивал к празднику.
Кано хоть и самый спокойный во всем Форменосе, но если трогают его инструменты, может покалечить. Во всяком случае, надрать уши. Спас петух, попавшийся брату под ноги. И сам успел вылететь в окно, пока Кано вылезал из кучи стульев, и близнецам дал время на бегство.
Морьо раздразнил их своим слишком уж серьезным видом. Сидел и рассматривал какие-то коряжки. На вопрос, что в них интересного, заявил: «Вам не понять». Когда брат пошел перекусить, близнецы разукрасили его коряжки мхом и желудями, превратив в эльфообразных страшилок, и приложили записку «Морьо, вид изнутри».
В дверную щель видели, как брат медленными движениями освобождает свои находки от мусора. Обычно за такой видимостью спокойствия следовал взрыв. Дожидаться взрыва не стали.
Даже Нельо на них сегодня взревел медведем. А всего-то только поиграли в мяч, используя вместо сетки вывешенные на просушку половики.
Если сегодня вечером все старшие братья изложат свои претензии к близнецам самому Феанаро… Сразу вспомнился огромный штабель свежеобожженного кирпича. Таскать им этот кирпич на недостроенную башню – не перетаскать.
Король Финвэ тоже вложит свою долю в экзекуцию. Скажет: «В вашем возрасте мой старший сын уже сделал небьющееся стекло…».
Точно, небьющееся. И такое упругое: если неудачная подача пойдет в окно – отскоком с ног собьет.
- А давай им всем устроим? – предложил Амбарто.
- Всем?
Старший задумался:
- Нет, деду не надо. Он за нас заступился, когда мы расстреляли мешки с известью.
- И Феанаро лучше не надо.
- Точно. Отец или ничего не заметит, или… в башне просидим год за штопкой чего-нибудь.
- А братьям надо! И Лехтэ, чтобы не ругалась за варенье на столе. Подумаешь, два раза тряпкой провести, а она… И Альквен, чтобы не прикидывалась, что не заметила нас в сенном сарае, когда запирала его на ночь. И Алдариону, чтобы не гонял от самострелов. Сам прицелиться не дал, а потом ругался, что повозку болтом разнесли.
- Устроим так, что запомнят! Самое подходящее время будет послезавтра – отец все-таки решил ехать в Валмар. Когда вернется, все уже подзабудется.
- И мстя наша будет ужасна! – провозгласил Дириэль, вскочив и вскинув над плечом сжатый кулак.
Щенок одобрительно гавкнул.
- Сегодня выезжаем все из крепости, - объявил Майтимо. – Отведем коней на хорошую траву, потом поохотимся возле березовых лесов. И постараемся привезти достойную добычу. Так что никаких буйных развлечений. Это особо касается некоторых мелких.
Старший веско глянул на близнецов. Те смотрели честными темно-серыми глазами, надеясь, что сумеют удержаться от смеха.
Оставив отдыхающий табун на прибрежном лугу, Феанарионы поскакали в холодную степь, разбитую на рукава березовыми колками.
Едва старшие скрылись за высокими тальниками, близнецы переглянулись и понеслись галопом обратно в Форменос. Материалы и устройства у них уже были заготовлены. Осталось только взвести ловушки, а это дело недолгое. К тому времени, как братья заметят их отсутствие, они уже вернутся и будут старательно изображать занятость делом.
Мелькор, пнув в сторонку Унголианту, рассматривал Форменос. Все складывалось отлично. Феанаро нелегкая унесла далеко и надолго. Связываться с ним один на один не хотелось. Странный эльф, даже дурачок Манвэ догадывается, что старший сыночек Финвэ куда страшнее, чем выглядит.
Его бесценные отпрыски всем выводком отправились на охоту. Может, конечно, он и перебьет их с помощью этой суставчатой твари. Но они вполне в силах предварительно жестоко навалять им обоим. Так что их забавы сейчас на руку.
В крепости остались одни подмастерья, женщины и этот король. Подмастерьев Феанаро наверняка загрузил работой по макушку, баб напугаем, а с королем вдвоем как-нибудь сладим.
- Вперед! – провозгласил Мелькор. – На славные подвиги!
И понесся темной тучей к воротам.
Унголианту он высадил у самой стены, чтоб успела напустить черноты. Сам же сделал шаг к калитке в створке…
Он и представить себе не мог, что паучиха умеет визжать. Оказалось, что ее лапы попали в какие-то силки. Существо, привыкшее бегать на восьми, на трех не устояло. Теперь Унголианта подпрыгивала мячиком на месте, размахивая в воздухе единственной свободной лапой. Черноту она исправно испускала, но вот брыкалась совершенно беспорядочно и разок зацепила Мелькора пониже спины. Тот автоматически метнулся вперед. На него что-то рухнуло, облепило и ослепило.
Варенье близнецы взяли трофеем, а в ведро, привешенное над калиткой налили красной антикоррозионной краски. Они были уверены, что ведро достанется Старшему.
Протерев глаза, высморкавшись и проплевавшись, Мелькор огляделся. Чернота Унголианты уже окутала надвратную башню. Но вот от соседней кто-то бежал с мечом в руке. И меч держал очень профессионально.
Чтоб не встретиться с неожиданным защитником, Мелькор бросился ко внутренним строениям. Он понимал, что от напарницы теперь толку мало, и рассчитывал только на то, что она не перестанет портить воздух до его отбытия с Сильмариллами.
Мечник был слева – Мелькор бросился направо. И, пробегая мимо невзрачного деревянного строения, получил сокрушительный удар в лоб. Сквозь мерцающие созвездия он увидел, как рядом падает какое-то устройство с железными зубьями и длинной деревянной ручкой, а вокруг оседает сухая трава.
Чтоб Альквен обязательно наступила на грабли, близнецы закидали их сеном.
Мелькор, преодолевая силу тяготения, приударил ко входу в главное здание. Оказавшись в просторной прихожей, он сразу повернул к маленькой дверце, наверняка ведущей в подвалы и сокровищницу. Дверца открылась легко и послушно, но дальше было совсем темно. Рассчитывая на свои возможности айну, Мелькор побежал было вниз по лесенке. И врезался во что-то упругое и неопределенное, которое его отшвырнуло. Бросился вперед изо всех сил – и сел на ступеньку, больно ударившись копчиком. «Чары», - понял Мелькор. Феанаро постарался навить защиту сил материи, скорее, из зоны ответственности Ауле. А Кузнец связан со своими энергиями, и может здорово наподдать.
Мелькор понял, что лучше обойти преграду и проникнуть в подвалы другой дорогой.
Близнецы потратили целый моток черных ниток, чтоб создать такую преграду. Предназначалась она лично Морьо, который любил забегать в оружейную и сравнивать клинки своего дела с отцовскими и дедовскими.
Мелькор помчался в сторону предполагаемой кухни – оттуда должен быть еще один спуск в подвал. Направление он определил по запаху пекущегося хлеба.
В кухне никого не оказалось. На столе стоял большой кубок, накрытый крышкой. Чтоб избавиться от гадкого вкуса антикора во рту, Мелькор смахнул крышку и опрокинул кубок в себя. В рот скользнуло что-то холодное и плотное, второй такой объект упал за пазуху, а третий шлепнулся на стол и оказался большущей лягушкой. Мелькор подпрыгнул на месте. Лягушка была сообразительнее и скакнула под стол.
В Форменосе мало кто знал, что искусный слесарь и плотник Алдарион до дрожи боится лягушек. Близнецы ловили животных старой рубашкой.
«Я проглотил лягушку»,- подумал Мелькор. – «Они же ядовитые бывают»…
Однако по лестнице уже кто-то бежал легким эльфийским шагом. Наверняка мечник. Мелькор выглянул было в окно, но там уже господствовала чернота Унголианты.
«Вверх, а там перекинусь тучкой и поплыву подальше от этого дома кошмаров».
Он выскочил из кухни других ходом, оказался в столовой и метнулся в неширокий коридор. Там тоже было темно.
«Проклятье, этот Феанаро наизобретал светящихся кристаллов, рассовал их всем желающим и нежелающим в Валиноре, а у самого дома хоть глаза выколи»!
Близнецы до рассвета трудились, собирая лампы и пряча их в дальние углы.
В конце коридора было неширокое окно. Оно оказалось забрано решеткой. Мелькор повернулся было, чтоб бежать дальше – и завизжал не хуже Унголианты. Навстречу ему летел эльфообразный призрак в белом платье, широко расставивший руки и пискляво воющий.
Близнецы приспособили одно из платьев Лехтэ, набив его травой и подвесив чучело на длинную веревку. Вой издавал резиновый пузырь.
Мелькор рывком распахнул ближайшую дверь и оказался в чьей-то спальне. Антикор уже начал высыхать, стало трудно моргать. Он схватил какую-то тряпку и вытер лицо. Через мгновение он снова подпрыгнул. На него смотрела дикая рожа: в синих и зеленых разводах поверх красно-коричневой чешуи. Эта рожа еще и представлялась. Письменно. Под ней стояло «Я – макака!».
Туркафинвэ всегда тщательно утирался полотенцем и причесывался перед своим зеркалом.
Однако надо было уносить ноги. Мелькор выскочил в коридор, оглянулся и увидел, что призрак уже гонится за ним. В три могучих прыжка бывший айну одолел коридор, оказался перед лестницей вниз…
Кто-то ловко дал ему подножку. К счастью, под животом оказался не каменный пол, а что-то мягкое, вроде тюфяка. И тюфяк этот поехал, подпрыгивая по ступенькам. Дверь внизу Мелькор открыл головой. За ней была полнейшая темнота, насыщенная не только вонью Унголианты, но еще и тяжелыми химическими запахами. Сверху что-то полилось. Мелькор с трудом поднялся – его голова застряла под чем-то, наверное, низким столиком, и принялся шарить вокруг в поисках выхода. Порезался, обжегся, но нащупал ручку.
Близнецы вовсе не хотели, чтобы Курво убился, споткнувшись об их веревку. Поэтому положили тюфяк. Но не удержались и пристроили под него доску с роликами для перетаскивания бочек. Так что незванный гость въехал в химическую лабораторию пятого Феанариона почти с комфортом.
Унголианта то ли с перепугу, то ли от усердия, но заполнила чернотой весь нижний этаж и двор крепости. В этой темноте блуждали, окликая друг друга, подмастерья и король.
Мелькор в это время на четвереньках передвигался по жилым покоям. Ему уже мерещилась запредельная жуть. Например, что Феанаро отдрессировал свою мебель лягаться, ставить подножки и бить в лоб дверцами. Или что вместо Форменоса они с Унголиантой забрели прямо в Мандос, в отделение для спятивших орков. Теперь единственной мечтой бывшего айну было выбраться из этого страшного места. Наконец он добрался до какого-то просторного помещения и решил отдышаться перед новой полосой препятствий.
- Покинуть Арду я б желал,
Оставить Эа за спиной,
Чтоб этот чокнутый реал
Не контактировал со мной… - попытался Мелькор составить что-то вроде Песни Силы.
И тут невдалеке кто-то стал подыгрывать ему на свирели. Тихонько и печально. Время от времени заунывно-однообразная мелодия прерывалась взвизгами и свистом. Это страшно мешало сосредоточиться.
- Эй, там, прекратите музыку! Я ухожу!
Мелькор встал, шагнул – и его нога застряла в чем-то довольно тяжелом. Теперь каждый его шаг сопровождался стуком и разноголосым струнным пением. На лестнице капкан, конечно же, задел по свободной ноге, и Восставший В Мощи скатился на каменный пол, застеленный тощей травяной циновкой. Это было последним ударом по самолюбию и сознанию.
Очнулся Мелькор привязанным к столбу возле того сарая, где познакомился с граблями. В рот ему был засунут большой огурец или маленький кабачок. На одной ноге застряла побитая арфа. Напротив стояли светловолосый взрослый эльф и донельзя серьезные близнецы – все с наложенными на тетиву стрелами. Возле стрелков, вытянув хвосты палками, пристроились четыре громадные собаки и рыжий щенок. Глаза зверюг горели недвусмысленно. С крепостной стены в голову бывшему айну целился болт затынного стреломета. В отдалении король нолдор сидел на накренившейся повозке и что-то шептал, глядя перед собой. Старшие Феанарионы держали в руках светящиеся мечи. А за воротами все слышался скулеж Унголианты.
Тулкас даже не завез Мелькору заслуженной зуботычины – тот покорно поплелся в Мандос, едва его ногу освободили от арфы. Уже в камере он узнал, что окончательную победу над его напарницей одержала жена Куруфинвэ-младшего, сыпанув во все восемь глаз красного перцу.
- Питьо, - тихо позвал брата Дириэль. – Пока все радуются и разгребают разгром, пошли, вернем на место свирель Кано. А то если он увидит, что мы ее в печную вьюшку пристроили – рассердится!
- участник сейчас в Клубе
- участник вне Клуба